Как я был монархистом

Вспоминается 1969 год. Тогда в Лондоне проходил международный симпозиум - вставка «Кино-69». В Англию была направлена целая делегация высших чиновников Госкино СССР. Нас особо предупредили, что из-за «Пражской весны» 1968 года в Лондоне можно ожидать бойкотирования делегации советской России. Великобритания в этом смысле – сложная страна, - повторяли нам не раз, и не два. То, что страна непростая мы поняли уже в самолете. В огромном по тем временам салоне ИЛ-62 занято было не больше десяти кресел.

Благодаря заботам родного торгпредства, никаких  деловых проблем на выставке мы не встретили. Однако, давно знакомые представители производителей вдруг как-то сразу перестали нас узнавать. Мы как будто очутились в совершенно незнакомом для нас мире. Порой мне казалось, что нас окружает некая эра динозавров, где мы - пришельцы, мы не понимаем языка, не знаем обычаев, не умеем приспособиться к окружающему нас таинственному миру.  

Подтверждалось это ощущение нереальности окружающего мира еще и тем, что в «почтовых боксах» членов советской делегации всегда было совершенно пусто, хотя фирменные проспекты из ящиков всех соседей буквально сыпались на пол – так как в ячейку уже не помещались. Это было необычно. Но с этим приходилось мириться.

Главным мероприятием выставки был официальный прием, на котором присутствовали члены королевской семьи. Мы получили приглашения с золоченым тиснением на атласном картоне. В них нас особенно просили надеть  «в черный галстук и быть при орденах». Согласно этикету, это требование означало необходимость надеть фрак или смокинг. А это нам - советским служащим - было совершенно не по карману.  Кроме нас была еще группа гостей, одетых «не по форме». Нас все-таки впустили в банкетный зал, но только не через парадный вход, а через небольшую боковую дверь. Соседом моим по столику оказался живописный шотландец, одетый в смокинг с крахмальной манишкой и обязательный клетчатый килт.

На приеме присутствовал лорд Маунтбеттен, одно лишь перечисление всех его званий и титулов занимало больше места в розданных всем гостям программках приема, чем меню обеда: адмирал, вице-король Индии, герцог, дядя мужа королевы Елизаветы, правнук королевы Виктории и прочая, прочая.

В процесс приема организаторы поочередно отмечали участие в выставке всех крупных стран. Их представители  поднимались из-за стола и раскланивались под аплодисменты собравшихся, но нас как бы и не заметили вовсе. Однако лорд, в своей приветственной речи, перечисляя различные государства, вдруг отметил: «я особо приветствую на нашей земле делегацию СССР, и хочу отметить, что значение этой страны в мире неуклонно растет». Возникло всеобщее замешательство, мы не сразу догадались, что надо встать. Зато в нашу честь звучали самые долгие в тот вечер аплодисменты. Законопослушные иностранцы не могли иначе после такого «королевского указа». Затем произошло вот сто. К нашему столику подошел мажордом, одетый в ярко-красный фрак и такого же оттенка цилиндр, и, стукнув о пол своим посохом, вежливо пригласил к «королевскому столу».

Беседа с лордом и его соседями по столу длилась не более десяти минут, Мы узнали, что  в начале войны лорд командовал британским флотом, и что он чрезвычайно высоко ценил героизм русских моряков в судах «полярных конвоев». Затем его дочь поведала нам, что ей довелось увидеть несколько советских кинолент, и они ей очень понравились.

Вернувшись за свой стол, мы уж были «героями дня». Желающих познакомится было столько, что мне пришлось раздать весь свой запас визиток. На следующее утро наши ячейки для корреспонденции были до отказа забиты приглашениями посетить выставочные стенды, деловые беды и торжественные ужины. Среди этих сообщений обнаружился также и томик мемуаров лорда. В предисловии с этому изданию, написанном У. Черчиллем, я встретил любопытную фразу: «Когда в 1943 году я задал Маунтбеттену вопрос, не возьмется ли он командовать союзными войсками в Азии, он сказал в ответ: «Сэр! У меня есть врожденная слабость: я всегда уверен, что могу сделать все!».

Так мне стала понятна сила «королевского слова» в Великобритании, которую сами англичане называли страной «образцовой демократии». Тогда я  решил про себя, что с такими королями я даже готов стать монархистом! Однако, к сожалению, «мой король» довольно скоро погиб. В 1979 году ирландские боевики взорвали его яхту. А других королей мне, к сожалению, так близко узнать не довелось.